Выставка «Рисуя пространства» в МВК РАХ
Музейно-выставочный комплекс Российской академии художеств. Галерея искусств Зураба Церетели (Москва, Пречистенка, 19)
Дата проведения: 3 декабря - 23 января 2011 года
Место проведения: МВК РАХ Галерея искусств Зураба Церетели (Москва, Пречистенка 19)
Российская академия художеств, Итальянский институт культуры и Галерея "Impronte Contemporary Art" (Милан) представляют выставку «Рисуя пространства». Участники выставки: Эммануэле Бекери, Риккардо Бенасси, Александр Бродский, Лука Каччони, Марко Ди Джованни, Вадим Фишкин, Андрей Ройтер, Донателл Спациани, Стас Шурипа, Давид Тер-Оганян. Куратор выставки – Вальтер Гуаданьини.
В последнее десятилетие рисунок снова оказался в центре внимания, которое почти было утрачено в 90-е годы XX-го столетия, когда на первый план вышли такие формы искусства как видео, фотография и, непосредственно, сам процесс презентации. Казалось, что в рисунке уже никто не нуждается. Причины возрождения этого вида искусства различны и потому произведения, представленные на этой выставке, отображают целый ряд разнообразных подходов и мотиваций, наиболее характерных для традиций двух стран - России и Италии.
Как известно, на протяжении веков рисунок оставался «фундаментом искусства», функциональной базой для живописного или скульптурного произведения. В течение XX века, сохраняя свое первоначальное назначение в качестве предшественника более крупной формы, его выразительная самобытность мало-помалу начала возрастать, пока не заняла особое место, заслуживающее отдельного исследования, заключив содержание в себе самом.
От произведения, выполненного традиционным способом на бумаге, смысл рисунка расширился до самостоятельного значения, основная характеристика которого не столько соотносилась с инструментом его исполнения, сколько со свободой воплощения, зачастую сиюминутного характера.
Неудивительно, что наиболее благоприятный период для рисунка пришелся на период 60-х - 70-х годов прошлого века, когда поиск концептуальной матрицы и матрицы, которую можно было бы описать как «поверизм» (скудность), сделали рисунок необходимым, по меньшей мере, по двум причинам: с одной стороны, именно оригинальный характер концептуального рисунка полностью отвечал теоретическим основам этого направления, с другой стороны, сложность инсталляционных практик привела к тому, что рисунку была отдано центральное место в качестве некоего субститута нереализуемых проектов, что привело его в дальнейшем к «эфемерному» существованию.
Диаметрально противоположным, но не менее значимым является последовавший за ним период - так называемое «возвращение к живописи», придававшее рисунку на бумаге не маргинальную, а основную роль, когда рисунок становится признаком ужесточившейся субъективности, свойственной художественным поискам того времени.
В настоящее время с его нынешней коньюнктурой хотелось бы понять, насколько важен рисунок для авторов, которые начали свой творческий путь в конце этих периодов (как в случае с Бродским, Ройтером, Каччони и Фишкиным), или когда это время уже стало частью истории, как, например, для таких художников, как Шурипа, Спациани, Бекери, Ди Джовании, Тер-Оганян и Бенасси?
Прежде всего, следует отметить, что в течение последних лет рисунок служил прогрессивному и, возможно, окончательному ослаблению дисциплинарных границ, вследствие чего обращение к различным практикам внутри одного исследования абсолютно уместно и естественно: например, никто из представленных на данной выставке художников не может быть соотнесен лишь с одним течением или видом искусства. Как правило, они не ограничиваются одной-двумя формами художественного выражения, но и используют такие, которые до сих пор между собой никак не сочетались. Инсталляция, графика, компьютерная графика, живопись, скульптура, и, наконец, рисунок, зачастую находятся рядом в этих творческих исканиях, не только пересекаясь, но и буквально накладываясь друг на друга, и это позволяет им войти в диалог между собой, сохраняя при этом свою самобытность.
В последние годы получила признание культура, берущая начало в иллюстрациях и комиксах, которая, в свою очередь, оказала влияние на все другие формы художественного творчества, предоставив место для случайного в рисунке, что в данном художественном языке является основополагающим. Это и есть сегодняшний культурный контекст, чрезвычайно отрывочный и разрозненный, в котором именно сиюминутный набросок, словно афоризм, популярен сегодня больше, чем когда-либо.
В таких условиях, которые могут быть интерпретированы как крайняя свобода и стремление к эксперименту, даже при готовности заплатить цену непонимания, которую они сами нередко и порождают – рисунок обретает особую значимость, поскольку он становится местом, где выявляются с наибольшей явностью отношение между зарисовкой, сделанной рукой художника, и концептуальной разработкой формы.
Общим моментом, объединяющим этих художников, разных по возрасту, с присущей каждому из них собственной поэтикой, является именно поиск баланса между поводом создания работы и желанием выявить в используемых материалах все присущие им экспрессивные возможности.
Для всех этих художников характерно постоянное размышление о пространстве, о соотношении, которое создается между формами и пространствами, будь они двумерными, как живописное полотно, или трехмерными, как скульптура и инсталляция (даже в случае Тер-Оганяна, который стремится «завладеть» пространством абсолютно социальным и в то же самое время абсолютно виртуальным, как бы порожденным компьютером). Эти формы могут происходить из повседневной действительности, из реальной бытийности вещей и к ней же возвращаться (как у Ройтера, Каччони, Фишкина и Спациани), или же это могут быть формы, теряющие при переходе от реальности к графическому воплощению свое внезапное сходство с иконографией (как у Беннасси и Бекери), или же, наконец, чистые формы, когда символ заменяет реальность (как у Шурипы).
И в этом «рисовании» пространств нередко возникают совпадения разных поисков, позволяющие поставить рядом произведения Бродского, Ройтера и Каччони благодаря испольэованию единой матрицы воссоздания реальности в фантастическом ключе. Таким же образом Бенасси и Тер-Оганян трансформируют физический опыт в чистый декоративный узор, в то время как Спациани действует таким же образом, но от противного – она трансформирует изначально декоративное пространство в некую узнаваемую местность. Границы выбора также постоянно пересекаются Фишкиным, Бекери, Ди Джовании – художниками, которые наряду с с Бенасси и Шурипой связаны с практикой переосмысления пространств, игрой между реальностью и утопией.
Пространства свободы – вот как можно было бы назвать все эти работы. Ведь все они содержат долю иронии, определенную игру обманов и отсылок, к которым приглашается зритель в качестве участника. Следует отметить, что вопрос пространств касается и пространства самой галереи, которая предоставила свои залы произведениям, преодолевающим границы очевидного и уже изведанного.
Управление информации и рекламы РАХ
В последнее десятилетие рисунок снова оказался в центре внимания, которое почти было утрачено в 90-е годы XX-го столетия, когда на первый план вышли такие формы искусства как видео, фотография и, непосредственно, сам процесс презентации. Казалось, что в рисунке уже никто не нуждается. Причины возрождения этого вида искусства различны и потому произведения, представленные на этой выставке, отображают целый ряд разнообразных подходов и мотиваций, наиболее характерных для традиций двух стран - России и Италии.
Как известно, на протяжении веков рисунок оставался «фундаментом искусства», функциональной базой для живописного или скульптурного произведения. В течение XX века, сохраняя свое первоначальное назначение в качестве предшественника более крупной формы, его выразительная самобытность мало-помалу начала возрастать, пока не заняла особое место, заслуживающее отдельного исследования, заключив содержание в себе самом.
От произведения, выполненного традиционным способом на бумаге, смысл рисунка расширился до самостоятельного значения, основная характеристика которого не столько соотносилась с инструментом его исполнения, сколько со свободой воплощения, зачастую сиюминутного характера.
Неудивительно, что наиболее благоприятный период для рисунка пришелся на период 60-х - 70-х годов прошлого века, когда поиск концептуальной матрицы и матрицы, которую можно было бы описать как «поверизм» (скудность), сделали рисунок необходимым, по меньшей мере, по двум причинам: с одной стороны, именно оригинальный характер концептуального рисунка полностью отвечал теоретическим основам этого направления, с другой стороны, сложность инсталляционных практик привела к тому, что рисунку была отдано центральное место в качестве некоего субститута нереализуемых проектов, что привело его в дальнейшем к «эфемерному» существованию.
Диаметрально противоположным, но не менее значимым является последовавший за ним период - так называемое «возвращение к живописи», придававшее рисунку на бумаге не маргинальную, а основную роль, когда рисунок становится признаком ужесточившейся субъективности, свойственной художественным поискам того времени.
В настоящее время с его нынешней коньюнктурой хотелось бы понять, насколько важен рисунок для авторов, которые начали свой творческий путь в конце этих периодов (как в случае с Бродским, Ройтером, Каччони и Фишкиным), или когда это время уже стало частью истории, как, например, для таких художников, как Шурипа, Спациани, Бекери, Ди Джовании, Тер-Оганян и Бенасси?
Прежде всего, следует отметить, что в течение последних лет рисунок служил прогрессивному и, возможно, окончательному ослаблению дисциплинарных границ, вследствие чего обращение к различным практикам внутри одного исследования абсолютно уместно и естественно: например, никто из представленных на данной выставке художников не может быть соотнесен лишь с одним течением или видом искусства. Как правило, они не ограничиваются одной-двумя формами художественного выражения, но и используют такие, которые до сих пор между собой никак не сочетались. Инсталляция, графика, компьютерная графика, живопись, скульптура, и, наконец, рисунок, зачастую находятся рядом в этих творческих исканиях, не только пересекаясь, но и буквально накладываясь друг на друга, и это позволяет им войти в диалог между собой, сохраняя при этом свою самобытность.
В последние годы получила признание культура, берущая начало в иллюстрациях и комиксах, которая, в свою очередь, оказала влияние на все другие формы художественного творчества, предоставив место для случайного в рисунке, что в данном художественном языке является основополагающим. Это и есть сегодняшний культурный контекст, чрезвычайно отрывочный и разрозненный, в котором именно сиюминутный набросок, словно афоризм, популярен сегодня больше, чем когда-либо.
В таких условиях, которые могут быть интерпретированы как крайняя свобода и стремление к эксперименту, даже при готовности заплатить цену непонимания, которую они сами нередко и порождают – рисунок обретает особую значимость, поскольку он становится местом, где выявляются с наибольшей явностью отношение между зарисовкой, сделанной рукой художника, и концептуальной разработкой формы.
Общим моментом, объединяющим этих художников, разных по возрасту, с присущей каждому из них собственной поэтикой, является именно поиск баланса между поводом создания работы и желанием выявить в используемых материалах все присущие им экспрессивные возможности.
Для всех этих художников характерно постоянное размышление о пространстве, о соотношении, которое создается между формами и пространствами, будь они двумерными, как живописное полотно, или трехмерными, как скульптура и инсталляция (даже в случае Тер-Оганяна, который стремится «завладеть» пространством абсолютно социальным и в то же самое время абсолютно виртуальным, как бы порожденным компьютером). Эти формы могут происходить из повседневной действительности, из реальной бытийности вещей и к ней же возвращаться (как у Ройтера, Каччони, Фишкина и Спациани), или же это могут быть формы, теряющие при переходе от реальности к графическому воплощению свое внезапное сходство с иконографией (как у Беннасси и Бекери), или же, наконец, чистые формы, когда символ заменяет реальность (как у Шурипы).
И в этом «рисовании» пространств нередко возникают совпадения разных поисков, позволяющие поставить рядом произведения Бродского, Ройтера и Каччони благодаря испольэованию единой матрицы воссоздания реальности в фантастическом ключе. Таким же образом Бенасси и Тер-Оганян трансформируют физический опыт в чистый декоративный узор, в то время как Спациани действует таким же образом, но от противного – она трансформирует изначально декоративное пространство в некую узнаваемую местность. Границы выбора также постоянно пересекаются Фишкиным, Бекери, Ди Джовании – художниками, которые наряду с с Бенасси и Шурипой связаны с практикой переосмысления пространств, игрой между реальностью и утопией.
Пространства свободы – вот как можно было бы назвать все эти работы. Ведь все они содержат долю иронии, определенную игру обманов и отсылок, к которым приглашается зритель в качестве участника. Следует отметить, что вопрос пространств касается и пространства самой галереи, которая предоставила свои залы произведениям, преодолевающим границы очевидного и уже изведанного.
Управление информации и рекламы РАХ
версия для печати